Возникновение стихотворства и драматургии.
В отличие от средневековых литератур Запада и Востока русская книжность долгое время не знала стихотворства и драматургии, была «царством» прозы, где преобладали эпические формы. Потребность в стихе и в драме удовлетворялась за счет фольклора и христианского культового искусства. В демократической среде и в XVII в. пользовались успехом обрядовая поэзияи представления скоморохов. Богослужения в православной церкви напоминали пышные театрализованные представления, во время которых звучали молитвы и псалмы, имеющие четко выраженный ритмический характер. Выполняя переводы греческих стихотворных текстов, русские не стремились сохранить их силлабическую природу, не соблюдали равносложия строк, ибо главным считали содержание, а не форму текста.
Позднее появление стихотворства в Древней Руси не означало, что у наших предков отсутствовало поэтическое чувство. Прозаический текст в русской литературе XI-XVI вв. часто все же был ритмически организован, напоминал сказовый стих русского эпоса, раешник скоморохов. В памятниках торжественного красноречия прием ритмизации текста применялся сознательно и последовательно, не случайно сочинения митрополита Иллариона и туровского епископа Кирилла обычно рассматривают как пограничные явления между прозой и стихом. О существовании «эмбрионального» стиха в Древней Руси свидетельствуют «Слово о полку Игореве» и «Слово о погибели земли Русской». Я рко выраженный ритмический рисунок текста содержится в житиях Епифания Премудрого, созданных в стиле «плетения словес». О знакомстве с изощренной рифмовой техникой раешника, которой пользовались профессиональные скоморохи, свидетельствует «Моление» Даниила Заточника. Органическое слияние текста и мелодиибыло присуще церковной гимнографии, на основе которой к XVI в. формируется жанр стихов «покаянных»-внебогослужебной лирики, где преобладали мотивы грехопадения и раскаяния, быстротечности и суетности земной жизни, неизбежности смерти и неотвратимости Страшного суда:
«Господи, страха твоего боюся,
А зло творя не перестаю.
К то на судищи судии не убоится,
Или кто, врачевания хотя,
Врача пргневает,
Яко и азъ?
Долготерпеливе, Господи,
На немощи мою умилосердися
И помилуй мя».
Этот «умиленный» жанр, где стих был свободен от рифмы, а тема привычна для человека, воспитанного на христианской литературе, получил позднее распространение в старообрядческой поэзии и стал изпользоваться с целью обличения идейных противников. Сильны традиции «покаянной» поэзии в творчестве протопопа Аввакума, который, несмотря на негативное отношение к «философским виршам» поэтов-силлабиков, никогда не предавал анафеме стихотворство и, как многие его учн\еники, использовал мерную и рифмованную реяь.
Окончательное разграничение прозы и стиха как двух форм художественной речи происходит в XVII в.  Формирующееся книжное стихотворство либо берет на вооружение фольклорные размеры (тоника, раешный стих), либо ориентируется на заимствованную из Польши силлабическую систему стихосложения.